«Не думаю, что я как-то «пришел» к искусству, — продолжает он, — скорее, подстроился под него». В Японии работы Томиты получили широкую известность, некоторые аквариумы, музеи и галереи предлагают посетителям прозрачные произведения под маркой New World Transparent Specimen. Маленькие запаянные емкости весом от 10 до 200 г продаются по весьма умеренной цене: «Хотелось, чтобы купить их могли и дети, на свои карманные деньги», — объясняет Иори. Работы покрупнее уходят за более серьезные деньги и с авторской подписью — их можно приобрести в серьезных галереях не только в Японии, но и за морем, в Китае, США, Европе, где Иори часто сравнивают с британской суперзвездой Дэмьеном Хёрстом. Популярностью пользуются открытки, постеры и фотоальбом прозрачных животных, и даже мобильное приложение: «Мир моих работ открыт всему миру», — хвастается художник.
В сравнении с Хёрстом
Вопросы о Хёрсте, некогда шокировавшем мир препаратами акул и копытных в формальдегиде, преследуют Томиту регулярно. «Впервые я увидел его разрезанную пополам корову в интернете, и она сразу напомнила те образцы крупных рыб, анатомию которых я изучал в колледже, — признается художник, рассказывая об инсталляции «Разделенные мать и дитя», где скандальный британец представил расчлененных корову и теленка. — Это послужило для меня толчком, сигналом тому, что обычные препараты могут стать достойными внимания предметами искусства. Но в остальном я в нем совершенно не разбирался и не знаю, какая мысль стоит за его произведениями».
Действительно, если творчество Хёрста всегда несет отпечаток смерти, то светлые работы Иори Томиты каким-то образом сохраняют в себе тайну жизни. Художник рассказывает: «У меня нет задачи самовыразиться, я просто стараюсь представить то, что остается от живых созданий, красивым. Чтобы их полюбили многие люди, а не только критики и другие художники». И пока другие художники грубо вмешиваются в природную красоту, Иори с чисто японским тактом отступает перед ней и признает, что сама форма и линии его произведений были созданы природой, и созданы лучше, чем все, что мог бы написать художник. Он лишь подчеркивает, проявляет их внутреннюю красоту — и делает это с поразительной осторожностью, объясняя: «Я никогда не перестану быть признательным этим существам, всегда буду помнить, что лишь использую их и что должен делать это с уважением».
