АННА МУРАВИНА

• Персоны
• Архитекторы
• АННА МУРАВИНА

АННА МУРАВИНА

Делаю только то, что хочу…

Анна, ведь ваше первое образование — не дизайн-архитектура, вы филолог, да? Где учились дизайну?
Я закончила МГУ им. Ломоносова (филологический факультет — романо-германское отделение) и несколько лет работала журналистом на ТВ Швеции. Параллельно с этим увлекалась созданием интерьеров, а после окончания «Художественного училища памяти 1905 года» это стало моей профессией.

Вы в ТОП-10 лучших дизайнеров страны! Признайтесь, пришлось прыгнуть выше головы? Или не считаете свои достижения результатом какого-то особого преодоления?
Я родилась и выросла в центре Москвы в интеллигентной и благополучной семье, училась в одной из лучших в городе языковых школ, с детства занималась спортом (фигурным катанием) и училась в художественной школе. У меня не было никаких преодолений или стрессов. Совершенно счастливое детство. Меня воспитывали в парадигме, что я могу легко (!) получить все, что захочу, и добиться успеха в любой сфере жизни. Сейчас уже, после многолетнего изучения психологии, я понимаю, насколько идеальные условия для развития мне были созданы семьей, и что всем моим достижениям я обязана правильным установкам, а вовсе не преодолениям.

А каково это, добиться профессиональных вершин? Чувствуете себя «царицей горы»?
Нет, не чувствую. Я вообще очень спокойно отношусь к известности, я не тщеславна. Популярность — одна из социальных масок, которую надеваю, когда нужно… Настоящая жизнь находится за пределами этого. И туда я никого, кроме самых близких, не пускаю.

Есть ли какие-то привилегии у дизайнера вашего уровня? Вот есть, например, право выбирать вместо заказчика стиль, материалы, декор, настаивать на проектном решении или поставщике?
Любой человек имеет право выбора. Но не все им пользуются. Потому что возникает ответственность за результат собственного выбора. А ответственности часто боятся, как огня, вот и предпочитают выбор вообще не делать, «повесить» его на кого-то другого. И это во всем так, не только во взаимоотношениях в плоскости дизайнер-заказчик. Тут уровень дизайнера вообще не важен. Тут важен уровень человека… Готов ли ты сделать так, как ты видишь, понимая, что рискуешь? Или будешь все «навешивать» на своего заказчика, чтобы потом ему сказать: «Ну это же вы сами выбрали такой цвет стен и плитку, я же давал вам несколько вариантов»… В такой ситуации дизайнер, по факту, вообще не отвечает за результат. Он его и не получит… Профессионал никогда не согласится на то, что нарушит гармонию, он будет отстаивать свой проект, придумывать, включать фантазию, спорить с заказчиком, чтобы в итоге получить лучший результат.

Судя по всему, Анна, вы не позволяете себе расслабиться и просто делать, что хочется? Кстати, а что хочется делать? Чем вы более всего любите заниматься?
Все с точностью до наоборот. Помню, в школе мы писали сочинение о том, кем хотим стать в будущем. Я написала: «Хочу делать только то, что хочу, и чтобы мне за это деньги платили». Тогда это вызвало бурю негодования и непринятия. А я так живу всю свою жизнь и не собираюсь ничего менять. Всегда делаю только то, что приносит мне удовольствие. Дизайн — моя страсть, и я занималась бы им, даже если бы мне вообще больше не нужны были деньги. Кроме дизайна, увлекаюсь психологией и эзотерикой, танцую аргентинское танго и обожаю путешествовать. У меня есть проект «Дизайн-путешествия», и уже несколько лет я организую поездки, связанные с изучением искусства, по всему миру. С компанией дизайнеров-единомышленников и учеников моей школы мы уже побывали в Марокко, Узбекистане, Англии, Кении, побывали в Провансе, в Крыму, на Сицилии и ряде других мест.

Не дождетесь!

Творческие люди — натуры тонкие. Например, политическая ситуация сейчас многих просто ввела в ступор, люди не могут работать, депрессуют или истерят, кто-то откровенно боится за свое будущее. Как вы справляетесь?
Многолетние эзотерические практики научили меня широкому и спокойному взгляду на мир, а диплом мастера НЛП (нейролингвистическое программирование) позволяет ясно увидеть все схемы манипуляций сознанием людей, которые активно применяются в современном мире в информационных войнах.
Но я согласна с вами, что многим сейчас очень тяжело психологически. Поэтому в марте 2022 года в экстренном порядке провела трехдневный онлайн-интенсив «Переход», в котором поделилась с участниками личными эффективными техниками быстрого приведения себя в ресурсное состояние и выхода из стресса. Мне было важно донести мысль о том, что «кризис» в переводе с китайского обозначает еще и «возможность», и показать новые возможности дизайнерам.

Хоть что-то может выбить вас из колеи? Скажем… Можно ли вас довести до сердечного приступа критикой ваших проектов?
Знаете, если бы это было так просто, я бы уже давно покоилась на кладбище. Мой ответ: «Не дождетесь!». Как я уже сказала, я не тщеславна. А пробить на эмоции меня способны только близкие — тот самый ближний круг, который я держу в тайне, и куда никого не пускаю. Больно сделать могут только те, кого ты любишь и кем по-настоящему дорожишь. Мнение всех остальных меня интересует не более, чем прогноз погоды. Что касается критики, то из своего опыта могу вам сказать, что лишь один ее процент заслуживает внимания как конструктивный. Все остальное, что я вижу, — это пассивная агрессия, зависть или откровенный хейт.

Говорят, сейчас эпоха наглых профанов. Чуть ли не во всех сферах засилье невежд, хамов и самозванцев. Вас не раздражает отсутствие профессионализма у коллег?
Меня это не раздражает. Подобное притягивает подобное. Так всегда было, есть и будет. Заказчики и дизайнер резонируют друг с другом, они должны говорить на одном языке, понимать друг друга, иметь похожий бэкграунд, а значит, звучать на одинаковых частотах. Ведь, согласитесь, у тонкого интеллигентного дизайнера вряд ли получится работа с хамоватым и плохо образованным заказчиком. И наоборот.

Мои коленочки, обожаю…

Анна, как получилось, что ваше имя использовали в названии, пожалуй, самого скандального Телеграм-канала о дизайне? Вам здорово доставалось от его авторов, однако многие, не посвященные, по-прежнему думают, что вы имеете к «Коленкам Муравиной» прямое отношение…
Ну что вы! Как обо мне писали на канале… ну, так вряд ли будет человек сам о себе писать… Пожалуй, пришло время прекратить домыслы… Давайте начнем с самого начала… Представьте, несколько лет назад некий холдинг покупает российское интерьерное издание. Журнал заметно отстает от лидеров рынка (имеет меньше рекламы и, соответственно, денег) — принимается решение создать нечто провокационное, в духе грязного политпиара. К тому моменту, кстати, уже существовал канал о политике «Усы Пескова», и планировалось придумать что-то аналогичное, только в области дизайна.

Так, а причем здесь все-таки именно ваши чудесные коленки? Они, конечно, «секси», но…
О, мои коленочки, обожаю… А я вам расскажу. На самом деле, никакой сексуальной подоплеки. Приглашенные пиар-технологи спросили: «Кто у вас тут есть в дизайне, кого все знают?»; им говорят: «Вот, Муравина». «Усы Пескова» — «Коленки Муравиной», так и назвали… Надо сказать, до этого мир дизайна жил тихо-спокойно, без скандалов и дрязг. И вот это «болото» решено было всколыхнуть.

Как всколыхнуть? Борьбой с плагиатом?
Канал создавали вовсе не для того, чтобы бороться с плагиатом. Упомянутый интерьерный журнал собирался лоббировать крупные западные мебельные компании, работающие в люкс-сегменте. Совершенно очевидно, подавляющее большинство россиян не имеет возможности покупать такие дорогие предметы, и довольствуется более дешевыми аналогами. То есть, к примеру, оригинальная Chanel мало у кого есть, а вот подделки под Chanel или реплики люди вполне могут себе позволить. С мебельным рынком все точно так же. Поэтому первая цель хейтерского анонимного (!) канала была — истребление, в интересах рекламодателей, реплик и унижение дизайнеров, которые их используют. Вторая цель — подрыв репутации известных дизайнеров и введение в игру «своих», то есть передел интерьерного рынка.

Серьезно?
Ничего личного, просто бизнес, как говорится… Причем, автору канала, сидя на стабильной зарплате и покрывая матом успешных дизайнеров (большинство из которых женщины), за эти годы удалось вырасти из продавца сантехники в злого и эпатажного «дизайн-критика». Карьерный рост, конечно, впечатляющий, но, боюсь не то, о чем потом можно будет с гордостью рассказывать детям.

Почему же этот канал оказался успешен, на ваш взгляд? По крайней мере до недавнего времени (последняя публикация на момент данного интервью — от 13 февраля.)
Он был успешен, потому что «грязь» и сплетни всегда манят обывателей. Самые успешные ТВ программы — про секс, скандалы, расследования, преступления. Чтение гадостей про других позволяет проявиться низменным чувствам. Но мат, грязный секс, извращения и преступления — все это свидетельство болезни нашего общества, имеющего очень серьезные проблемы. Происходящее сейчас в мире — внешнее отражение того, что зрело много лет.

А вообще, приемлем ли «черный пиар» для продвижения в сфере дизайна, в культурной сфере? Что вы об этом думаете?
Чтобы ни думал думающий, доказывающий это докажет. Мы живем в век подобных «черных» технологий, в век информационных войн на всех фронтах. Черный пиар может стать, например, отличным социальным лифтом, как это произошло с редактором «Коленок…». Правда подходит такой вариант только тем, для кого деньги не пахнут.

Ко мне придут МОИ люди…

Надо полагать, сегодня не вы ищете заказчиков, наоборот, они стоят к вам в длинной очереди?
Я никогда их не искала. И сейчас не ищу. Если дизайнер — профессионал, то он будет востребованным в любом случае, и без куска хлеба не останется. Нет, я НЕ считаю, что хороший товар не нуждается в рекламе. Просто «НЕ ИСКАТЬ ЗАКАЗЧИКА» — это совсем не то, что ОТСУТСТВИЕ информации о себе в информационном мире. «Не искать заказчика» — это значит, не ставить своей целью поиск заказчика, а ставить другую цель, например цель рассказать о себе и своем творчестве. И к вам придет заказчик сам, потому что вы ему будете интересны. Он вас будет искать, понимаете?

Существуют такие люди и такие проекты, ради которых вы не возьметесь за работу?
Да, конечно. Создание нового пространства для людей — это всегда про их счастливое будущее, это больше, чем про интерьер. И если ты не на одной волне со своими заказчиками, то не сможешь сделать их счастливыми. Мы с вами уже говорили про резонанс… Я, безусловно, не возьмусь делать интерьер людям, с кем я этого резонанса не чувствую. Зачем же мучить друг друга? Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на недопонимание, претензии и т.д. Ко мне придут МОИ люди и с ними мы создадим счастливые интерьеры.

Анна, в одном из интервью на просьбу назвать любимый стиль, вы ответили: «В XXI веке, что бы мы ни делали, это называется эклектикой». Но потом все-таки определили свое предпочтение как «современная классика». При всей широте, это достаточно четкое определение. То есть все-таки не минимализм, не кантри, не mid-century modern…
Я считаю определение стилей интерьера некоей придуманной журналистами историей. После ар деко чистых стилей не было, давайте честно! Вот вы сказали «кантри», а что такое кантри? Это то, что не в городе, а в деревне? А стиль кантри и прованс — одно и то же? А если на Рублевке — это тоже кантри? А американский кантри будет отличаться от эстонского кантри? А если туда мебели 60-х добавить, то это останется кантри или станет mid-century? Я задаю эти вопросы своим студентам, чтобы они понимали: чистых стилей сегодня нет. Есть коктейль, который бармен (читай «дизайнер») создает из некоторых элементов, и важно понимать, что ингредиенты могут быть любыми. А вкусный получится коктейль или нет — зависит от мастерства. Все, что мы видим — эклектика. И современная классика тоже. Я могу туда внести все, что захочу, и ничего не поменяется стилистически. Могу китайский ковер повесить на стену — могу шкуру медведя; могу винтажную мебель поставить, а могу комод ХIX века. Если я это сделаю красиво и деликатно, вы все равно будете называть этот стиль «современная классика».

Многие считают классику универсальной роскошью, которая никогда не выйдет из моды. Вы согласны с этим утверждением?
Роскошь — это личность человека, его индивидуальность. А все остальное — лишь внешнее отражение. И классика. И не классика.

Классика — это дорого. Теперь тем более дорого. Как быть с поставщиками, вы уже думали об этом? Верите в импортозамещение?
Я уже много лет работаю с российскими производствами и рада, что пришло их время. Со своей стороны буду их поддерживать изо всех сил. Потому что обожаю людей, которые заняты делом, а не болтовней.

Мне хорошо у себя дома…

Прямой вопрос, Анна: уехать из страны, чтобы начать бизнес за границей, не думали? Наверняка, такая возможность у международного члена BIID есть.
Мне хорошо у себя дома, и я не планировала никуда уезжать. Помните, что я вам говорила про кризис и про то, что для кого-то это — возможности? Так вот, я и есть этот кто-то. Мне интересно жить здесь. Я вижу много новых перспектив в своем личном развитии.
Времена действительно сложные, многие сомневаются, есть ли вообще будущее у дизайнерской отрасли? Вам не хотелось уйти из дизайна, еще раз круто изменив свою жизнь? Ну правда, красивый интерьер — не хлеб и не инсулин, не то, без чего нельзя обойтись…
Мне кажется, что сейчас перспектив очень много. Впереди — развитие российских производств, в том числе и мебельных. На смену ИКЕА и другим, покинувшим Россию, придут отечественные аналоги. И это прекрасно. Вот только у российских производств есть одна большая боль — отсутствие кадров. Я имею в виду дизайнеров, способных проектировать не только интерьеры, но и предметы. Поэтому сейчас я запустила в своей школе новый курс — по перепрофилированию дизайнеров для производства мебели. Потрясающий курс с большим количеством материалов, посещением фабрики, информацией от технологов. Тот, кто готов к развитию, никогда не пропадет.

Можете прямо сейчас сказать своим ученикам, своим поклонникам, за что вы так любите свою профессию?
За то, что дизайн — это настоящая магическая трансформация и пространства, и людей.

А есть ли нечто в профессии дизайнера, за что ее можно ненавидеть?
Наверняка есть. Но мне об этом ничего неизвестно.

И… За что болит ваше сердце, Анна?
Вы знаете, оно не болит. Все ведь просто. Отвечу вам словами молитвы немецкого богослова Карла Фридриха Этингера: «Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить. И дай мне мудрость отличить одно от другого».